Четыре пращура Руси: ЕВРАЗИЙСКИЕ АРИИ

Вот уже около 200 лет значительная часть общественности стран “круга европейской цивилизации” интересуется т. н. “арийской проблемой”. Этот интерес то возрастал, то ослабевал в зависимости от той или иной специфики данных хронологических рамок. В 1-й половине 19-го столетия (в силу тогдашней “юности” науки сравнительного языкознания) ещё не была установлена жёсткая система степеней родства древних и современных индоевропейских наречий между собой, хотя сама наша лингвистическая семья уже была чётко определена. Отсюда родилась легенда об арийстве германцев. К концу 3‑й четв. XIX в. лингвисты установили отсутствие непосредственной преемственности носителей западных индоевропейских языковых групп с древними ариями, но живучесть этой легенды выразилась не только в ложных идеологических построениях вожаков “третьего рейха”, но и на всем обыденном этническом самосознании образованщины Америки и Сев. Евразии. В момент формирования в кон. IV тыс. до н. э. ² племенной группировки под самоназванием арья, германцы уже почти десяток веков жили раздельно с непосредственными предками «героя проблемы». Имя языковых пращуров всех индоевропейцев (в 5-м тыс. до н. э.) нам неизвестно, но оно было по мнению филологов иным ³.

Наиболее уродливо мифологизированные и даже мистифицированные формы ⁴ приобрело обсуждение арийской проблемы, к сожалению, в 1990‑х гг. на Украине и в России. Хотя объективно (и в наибольшей степени) это та тема, которая непосредственно касается обоих означенных государств.

Арии (или древнейшие индо-ирано-дардо-нуристанцы) начали функционировать под своим собственным именем только тогда, когда они уже отделились от предков хетто-лувийцев, иллиро-пеласгов, праэллинов, балто-славян, албано-фракийцев, армяно-фригийцев, прагерманцев и других древних подразделений нашей языковой семьи. Распространение арийских языков во II и I тыс. до н. э. в Передней, Средней и Южной Азии среди преимущественно автохтонного населения и ассимиляция оставшейся на своей прародине части ариев (гунно-тюрками, славянами и финно-уграми) в течение Н. Э. ещё более усложнило рассматриваемую проблему, за которой стоит феноменальное и весьма яркое этногенетическое явление.

С кон. 1980‑х гг. в нек. органах печати идет полемика по поводу большей “укоренённости” в долине реки Урал либо казахского, либо яицко-казачьего этноса. По сути это лишь часть всей проблемы взаимоотношений восточных славян и кимако-кыпчаков или, ещё шире, индоевропейского и гунно-тюркского этнических массивов. В данных публикациях затронуты и поздние арии Казахстана I тыс. до н. э. — сако-сарматы. Кто в большей степени их (после, естественно, осетин) потомки ? Казахи и башкиры ? Или же – великороссы и украинцы ?

Естественно, что какую-то небольшую роль светловолосые аборигены “андроновского” (степного евразийского) ⁵ антропологического типа Южной Сибири и сыграли в формировании тюрок кыпчакской группы, но основной компонент европеоидной части своего генофонда гуннские предки кимако-кыпчако-казахов получили ещё на своей прародине — в Монголии и Туве, а затем и в процессе своего расселения по восточному и северному Синьцзяну. Здесь гунны существенно перемешались с местными североевропеоидами (антропологически – тоже “андроновцами” !) жунами и дисцами, а также с шатенными “полу-понтийцами” юэчжами. Так что смешанная южно-сибирская раса (характерная современным казахам, киргизам, ногайцам, большинству башкиров и ряду других народов и этнографических групп СНГ, Монголии и Сев. Китая) сформировалась, преимущественно, за пределами Казахстана и проникла сюда извне ⁶.

И это неудивительно ! У кочевых скотоводов (а таковыми были и скифо-саки, и гунно-тюрки) физическая ассимиляция аборигенов (в процессе освоения их территории пришельцами) гораздо ниже, чем при переселениях земледельческих народов. Выше процент вытесняемых автохтонов.

Кроме того, кимако-кыпчаки — не первая гунно-тюркская волна в Казахстане. Сако-сарматов в 1-й пол. I тыс. н. э. вытесняют гунно-протоболгары. Этих, в свою очередь, “сдвигают” огузо-печенеги. Последних же в 11-12 вв. теснят кыпчаки (половцы). Здесь не затронуты менее массовые или локальные миграции (в т. ч. и т. н. «татаро-монгольская», несмотря на геополитическую грандиозность последней). Cкифо-сарматский биологический генофонд был преимущественно “смыт” последовательностью целого цикла гунно-тюркских, а затем и тюркско-монгольских переселений. Корни северомонголоидного компонента казахов следует искать в центральной Монголии и в Туве (прародинах гуннов), а относительно светлоглазого и шатенного европеоидного — в Джунгарии и Ганьсу (среди жунов и дисцев данных регионов I тыс. до н. э.) ⁷.

Сако-сарматские же эмигранты сыграли огромную роль в Восточной Европе. Сюда из Казахстана последовательно отправлялись (1600 — 3100 лет назад) носители смешанного «хвалынского» срубно-андроновского археологического комплекса (12 — 8 вв. до н. э.), “царские скифы”, сколото-катиары, савроматы, “царские” сарматы, языги, роксоланы, аорсы, сираки, сполы, росии, аланы и аланорсы. Скифо-сарматский компонент по этнографическим, лингвистическим и археологическим данным сыграл колоссальную роль в формировании восточных славян и значительной части восточных финнов.

Древний “андроновский” (степной евразийский) расовый тип (одна из ветвей североевропеоидов) был по данным палеоантропологов широко представлен в Древней Руси ⁸. Более того, в “народной эстетике” данный прямоносый (с горбинкой) и относительно светловолосый персонаж считается классическим русским. Он же аналогичен образу песенного “ухаря-купца” или герою пьесы А. Н. Островского “Снегурочка” — Мизгирю. Полную же антропологическую и эстетическую подноготную образу “гостя” из выдающейся феерии-сказки и фольклорным типам мы видим в шедеврах греко-скифского портретно-бытового искусства V — IV вв. до н. э. (Солоха, Чертомлык, Гайманова могила и др.). На это обратили внимание даже немецкие исследователи 19‑го века («скифы античных ваз очень похожи на русских мужиков»). Русоволосые персонажи (светлые шатены) этих вазописных сцен не только по пигментации, но и по физиономическим характеристикам находят полное соответствие как среди современных россиян, украинцев и белорусов, так и (по палеоантропологическим реконструкциям) у древнерусского населения ⁹. “Андроновский” тип не единственный (и даже – не «самый первый») из светловолосых в восточном славянстве, но историко-эстетически так сложилось, что именно он считается “классически-русским”.

Мощный скифо-сарматский (восточно-иранский) лексический пласт обнаружен в белорусском, украинском и русском языках лингвистами, начиная с А. И. Соболевского ¹⁰. С его работы “Русские местные названия и язык скифов и сарматов” в 1910 г. “арийская проблема в восточном славянстве” дебютировала. Впоследствии к общепризнанным ранее открытым лексическим “староиранизмам” (топор, собака, хорошо, год, огонь, смерд, степь и т. д.) исследования ведущего ираниста 2-й пол. XX столетия В. И. Абаева ¹¹ и других языковедов вскрыли огромную “подводную часть айсберга” словарного фонда скифо-саков у нас (слово, дело, вина, могила, жрец, вопить, вещать, жевать, хранить, чара и множество иных). Восточноиранского происхождения и ряд раннесредневековых славянских племенных наименований : северяне ¹², анты, поляне, хорваты, бужане, сербы и др.

В данный перечень входит и сама Русь. Одни исследователи данный этноним возводят к роксоланам, иные же — к аорсам. Оба эти мощные племенные потока вышли из глубин Казахстана.

Значителен скифо-сарматский вклад в религиозные верования восточного славянства и, соответственно, в древнерусский языческий сонм богов. Такие его персонажи как Сварог (Сварга), Огонь Сварожич (Агни), Вий, Карна и др. — явные индо-иранцы. Тот же “этнос” преобладает и в Верховном Пантеоне богов князя Владимира Святославича. Даже академик Б. А. Рыбаков, весьма осторожный в признании сако-скифского влияния на Древнюю Русь, и тот признает 4-х из этой “шестерки” иранцами : Хорса, Даждьбога, Стрибога и Симаргла¹³.

Скифо-сарматским этнокультурным наследием можно объяснить значительный компонент трупоположений в погребальных обрядах языческой Руси. Потомки праславяно-венедов, балтов, фракийцев, кельтов и германцев (среди “элементов” тогдашнего восточного славянства) сжигали своих покойников.

Несомненна культурно-хозяйственная и этнографическая преемственность с сако-скифским миром.

Восточные славяне — одна из немногих земледельческих групп Средневековой Европы осуществлявших пахотные работы на конной тяге ¹⁴. Это же было свойственно и оседлой части сев.-вост. иранцев (четырем земледельческим племенам Геродотовой Скифии, гелоно-будинам, буртасам, “осевшим на землю” аланам, саяно-алтайским динлинам). Большинство остальных индоевропейцев применяло воловью тягу на пашне. Как ни у какого другого “лесного” народа у восточных славян опоэтизирована в фольклоре (особенно в песенном) степь. Значительные элементы декоративно-прикладного искусства, одежды, народной архитектуры, песенно-хореографического творчества, обрядовых действий и пр. восходят к сарматам, скифам, племенам срубной и андроновской археологических культур. Восходящие к сакам Сибири “звериный” и полихромный стили в древнерусском декоративном искусстве явно преобладают над праславянским “птичьим” ¹⁵.

Самая значительная этно-культурная и антропологическая преемственность к скифо-сарматам среди славян наблюдается у южно-великороссов и украинцев-“схидняков”. Наиболее же иранизированная финская группа — мордва-эрзя. У последних даже Волга именуется по скифски — Ра(в).

Существенен восточно-иранский слой среди названий водоёмов (гидронимов) на Руси ¹⁶. Сюда входят Днепр, Днестр, Дон, оба Буга, Апажа, Апака, Асмонь, Есмань, Хорол, Рать, Реть, Рось, Руда, Свапа, Сула, оба Артополота, озера Саки и Донузлав, обе Самары, Сура, Удай, Удав и мн. др. Специалистам известно, что наименования рек и прочих водных объектов — один из самых архаичных элементов географических названий. Cкифо-саки, в свою очередь, являются последним этапом мощнейшего этно-социального явления, именуемого археологами “степной бронзой” (ямная, катакомбная, полтавкинская, синташтинская {”аркаимская”}, срубная, андроновская и некоторые другие культуры III — нач. I тысячелетий до н. э.). Этапом, носители которого к своему времени перешешли (в силу тогдашнего технического прогресса) к «культуре железа».

Будучи довольно-таки ранним ответвлением древнеиндоевропейской общности, эти племена распространились на огромных территориях. Зона их расселения охватывала колоссальную степную полосу от низовьев Дуная и до верхнего Енисея. Развитие такого археологического гиганта не случайно. Данное крупномасштабное явление наверняка отображает (по крайней мере на ранних этапах) функционирование сопоставимых ему по территории племенных союзов.

По мнению большинства археологов и многих специалистов других дисциплин основным этно-лингвистическим элементом в населении “степной бронзы” были древние индо-ирано-дардо-нуристанцы (арии). Данный этнос в своем развитии расселился также далеко на юг, освоив во II и в нач. I тыс. до н. э. значительные пространства Средней, Передней и Южной Азии. Уступая левантийцам и «коренным» индостанцам численно, арии сумели распространить широко свои языки, но сами практически “растворились” среди местных южноевропеоидов физически. У современных индо-иранцев юго-запада и юга Евразии преобладают аборигенные расовые типы.

Cкифо-сарматы же, в целом, потомки тех ариев, которые остались на своей прародине, именовавшейся согласно “Авесте” — Арьянам Вайшья (Арийский Простор) ¹⁷. Позднее, в эпоху Средневековья и при других этно-исторических обстоятельствах, ту же зону назвали Деште-Кыпчак (Поле Половецкое).

Хотя сведения о местонахождении Арьянам Вайшьи в священной книге зороастрийцев весьма сжаты, но авторы ранних частей “Зенд-Авесты” (10 — 7 вв. до н. э.) трактуют данную географическую территорию как огромную, c прохладным климатом, находящуюся к северу от региона их деятельности (Средней Азии) ¹⁸. А это зона археологических культур “степной бронзы”, исходной для которой и древнейшей была ямная (III тыс. до н. э.), занимавшая восточноевропейские и крайние западноказахстанские степи. Районом же первоначального формирования ямников на рубеже IV-III тыс. до н. э. по мнению ряда специалистов явилось междуречье Волги и Урала ¹⁹.

Именно сюда, на земли будущего яицкого казачества, более 5000 лет назад переселилась группа индоевропейцев. Говорили они тогда на языке, лишь незначительно (мини-диалектно !) рзличающимся от речи балтославян, пра-фракийцев, пра-армянофригийцев. Лишь позднее, вследствие усиления «политического» и территориального размежевания, лингвистические судьбы индоиранцев и других восточных индоевропейцев (т. н. ”сатемовцев”) разошлись. Называла себя данная этническая группа ариями. Именно здесь, в междуречьи Волги и Яика, cформировалась и отсюда распространилась по широким просторам Евразии крупнейшая из ветвей индоевропейских народов. Культуры “степной бронзы” дают яркую картину их последовательности, четко характеризуют сочетание центростремительных и центробежных этнополитических тенденций в ходе их циклических смен. Определенными (хотя и поздними) этапами данного развития явились киммерийское, а затем сменившее его скифское объединения.

Территории, занимаемыми ранними индо-иранцами, были огромны ! Так, например, исходная и древнейшая из культур “степной бронзы”, ямная (III тыс. до н. э.) из нижневолжско-яицкого междуречья распространилась весьма широко. Она, в пору своего расцвета, заняла всю восточноевропейскую степь и частично лесостепь. Обширнейшая же из данной археологической общности — андроновская культура 16 — 8 вв. до н. э., которая распространилась почти на весь Казахстан и нек. др. регионы Зап. Сибири. Единые сначала арии (что подтверждает и сравнительное языкознание) постепенно диссимилируются. Сначала выделяются предки нуристанцев. Следующим этапом арийской трансформации явилась дифференциация на иранцев, “ведийцев” и пра-дардов. Первые ассимилируют затем большую часть вторых и третьих, а также древнейшее население Казахстана, ряда иных районов южной Сибири, северо-запада нынешнего Китая и в пр. местах. Часть индо-ариев расселяется в Передней, Средней и Южной Азии, распространяя там свой язык (ведический санскрит) и его диалекты. Cледом за ними на Средний Восток хлынули различные ответвления иранцев. Тенденция к макроэтничности на Великой Евразийской равнине обусловилась рядом хозяйственных, географических, социальных и культурных особенностей региона и населявших его народов. Она с переменным успехом продолжала проявляться и в последующие эпохи, доминировала в Новое Время, но там уже не было языковых потомков ариев.

А сохранилась ли физическая преемственность ?

Все выше перечисленные факторы свидетельствуют о весьма весомом индоиранском наследии вост. славянства. Да и невозможно такое обстоятельство, что крупнейший на территории нынешнего СНГ в бронзовом (а затем и в раннем железном) веке этнос почти бесследно исчез ! Или же чуть ли не весь эмигрировал !

Несомненно, часть скифо-сако-сарматов была ассимилирована в I тыс. н. э. гунно-тюрками и добавила североевропеоидный компонент смешанной южно-сибирской расе, характерной казахам, киргизам, ногайцам, калмыкам, народностям Саяно-Алтая, большинству башкиров, значительным группам других народов СНГ, Монголии и Китая ²⁰. Какая-то часть потомков ариев действительно ушла в Центральную и Западную Европу, а другая на Северный Кавказ (мы уже абстрагируемся и от ранних индо-арийских и иранских переселенцев II — I тыс. до н. э.). Однако исторически неизбежным был тот факт, что очень значительное количество преимущественно североевропеоидного населения (т. н. ”светлых шатенов”) Великой Степи в I тыс. н. э. перебралось под натиском гунно-тюркских кочевников в ближайшую к ним лесо-лесостепную полосу Восточной Европы, где и было ассимилировано славянами и финно-уграми. Подобные перемещения отмечены археологами, а одно из них даже попало на страницы “Истории готов” Иордана. В данном раннесредневековом источнике отражен эпизод бегства значительной части скифо-готского населения во главе с Винитаром (Витимиром) в “Край антов” ²¹. Археологически это выглядит (в том регионе) как резкое усиление распространения элементов лесостепной черняховской культуры на сев. часть Среднего Поднепровья в кон. 4 в. н. э. В данном случае налицо хронологическое совпадение свидетельства письменного документа (как, впрочем, и данных нек. др. тогдашних исторических источников) с метаморфозами стратификаций групп материальных памятников тех лет. Местная киевская археологическая культура трансформируется под воздействием этого и других процессов в новую — колочинскую ²².

Поздние арии оказались как бы между гунно-тюркским “молотом” и угро-финской, славянской и готской “наковальнями”. И не только кочевники, но и оседлые скифо-сако-сарматы (динлины, буртасы, поздние cполы и росы, ряд иных) преобразовались в неиранскиие этнические подразделения. Последним арийским вкраплением в Русь явились различные группы cредневековых (гл. о. донецких) аланов [блок-схема 10]. В течение 9 — 15 вв. данная народность неоднократно оказывалась в ассимиляционном контакте с восточным славянством ²³.

Значительны (а в ряде случаев и эпохальны) хозяйственные и технические достижения евразийских ариев.

Хотя приручение коня произошло ещё у предшественников “степной бронзы” — племен группы культур мариупольской археологической зоны IV – III тыс. до н. э. (общих, по-видимому, языковях предков индо-ирано-дардо-нуристанцев, албано-фракийцев, балто-славян и армяно-фригийцев), но запрягли это животное в колесный транспорт где-то на юге Восточной Европы одни из их потомков — древнейшие арии (кон. III тыс. до н. э.) ²⁴. Незадолго до этого было изобретено заспицованное колесо — наивыдающееся техническое открытие этих “титанов Евразии” ²⁵. В нач. II тыс. до н. э. племена “степной бронзы” сконструировали боевую колесницу, а ещё через 2-3 столетия — оседлали коня ²⁶. Переселение же в этот период дардов, нуристанцев, индо-ариев и иранцев в Переднюю, Cреднюю и Южную Азию придало новые социально-экономические импульсы указанным регионам, хотя и не без временного разрушения некоторых местных высокоразвитых по тем временам структур ²⁷.

В конце II тыс. до. н. э. на западе Арьянам Вайшьи (у киммерийцев), а в 9‑8 вв. до н. э. и на ее востоке (у скифо-сако-сарматов) возникли первые на планете очаги отгонного кочевого скотоводства ²⁸. Этот новый тогда хозяйственный уклад постепенно распространился на большую часть иранцев евразийской степи, хотя ещё при Геродоте в пятом столетии до н. э. 4 из 6 собственно скифских племен были оседлыми ²⁹. Степная позднеарийская среда ³⁰ во 2‑й четв. I тыс. до н. э. генерировала изобретение баллистических наконечников стрел, а 2‑3 столения спустя и стремян.

Одна из достаточно ранних групп данной общности (носители синташтинской культуры) явилась основателем первых среди автохтонов умеренной климатической зоны Евразии (трипольцы, судя по всему, пришлый в “субарктике” этнос ³¹) протогородов на Южном Урале (18 — 16 вв. до н. э.). Обнаружившие эти древние поселения археологи именуют их соврменными наименованиями местностей Аркаим, Устье и нек. др.), но можно попытаться идентифицировать самый известный из данных древних объектов с каким-либо топонимом из ранних текстов Авесты. Особенно это касается преданий о деятельности героев-предков на землях прародины иранцев — Арьянам Вайшьи. Весьма вероятна идентификация археологического Аркаима с полулегендарной раннеавестийской Варой ³².

Характерна ³³ метаморфоза самого этнонима арии. Первоначально, по-видимому, данный термин нес в себе определенную внутри-родоплеменную социальную нагрузку (избранные, отборные). Ушедшая же (возможно) на левый берег Волги-Ра (где-то в 32‑31 вв. до н. э.) ватага восточно-индоевропейских “молодцев” также считала себя таковыми. Трансформировавшись впоследствии в этническую группу, арии-“апостаты” сумели закрепить за собой в качестве самоназвания эту древнеиндоевропейскую лексему. Аналогичный процесс произошел в 15-м веке н. э. в среде кыпчаков поздней Золотой Орды. Одна из восточных групп социальных “вольных людей” (первоначально на территории Западного Семиречья) постепенно преобразовалась (в процессе своего расширения) в народ под тем же названием — казаки (казахи).

Арийский фактор не всегда являлся исключительно позитивным ³⁴. Жрецы древнейших индо-иранцев одними из первых на планете стали употреблять (для экстатических форм волхования) “взбадривающие” средства. По Ригведе и Авесте известен один такой напиток — сома (хаома). Cпециалисты предполагают, что это либо хмель, либо какое-то приготовление из мухоморов. Постепенно к употреблению бодрящих напитков подключились и т. н. “воины”. В позднеарийские времена знать киммерийцев, а затем и скифо-сарматов освоила виноградную “продукцию”. Общеизвестен факт “спаивания” спартанского царя скифским посольством на рубеже 5-6 вв. до н. э. Арийских корней и т. н. “веселие Руси есть пити”, что отразили и арабо-персидские источники. Значительная часть русской этно-социальной верхушки была скифо-сарматского аристократического происхождения. “Алкоголизм”, впрочем, и у поздних ариев не стал массовым явлением. Это развлечение вплоть до конца этно-лингвистического существования сако-сарматов оставалось монополией жрецов и “воинов”. Рядовые кочевники и земледельцы, ославяниваясь, не несли данной пагубной привычки “простой чади” Руси. Иные (кабацкие !) процессы пошли у восточных славян с XVI в. уже как преимущественно социальные. Серьёзнейшим негативом “арийства” явилось зарождение в его среде (с кон. І тыс. до н. э. у сарматов) кочевнической системы захвата людских ресурсов оседлых народов для продажи в средиземноморское и левантийское рабство. В эпоху Римской Империи г. Танаис (на Дону) был одним из крупнейших невольничьих рынков тогдашней ойкумены.

Попробуем применить обратную последовательность “арийского разветвления”, хронологически базируясь на 8-м столетии до н. э., к которому впервые документально-исторически были приурочены некоторые из народов “степной бронзы”. Киммерийцы соответствуют финальным ³⁵ (белозерскому, черногоровскому и, в самый момент выселения, новочеркасскому) этапам срубной культуры, а скифы (сколоты) в этот исторический “миг” явно мигрируют из региона поздней андроновской археологической общности. Последующие же этно-лингвистические трансформации иранцев и индо-ариев будем считать более-менее известными.

Используем относительно удачный экскурс в “стихию” языковедческих и археологических сопоставлений известного исследователя Э. А. Грантовского ³⁶. Ему удалось синхронизировать “первичные” западные и восточные иранские этно-лингвистические общности с тогдашними (II тыс. до н. э.) археологическими явлениями западной половины евразийской Великой Степи, а также отдельных прилегающих к ней участков лесостепи. Автор исследовал также и ту эпоху, которая непосредственно предшествовала иранизации как Передней, так и Средей Азии.

Локализация же Э. А. Грантовским ещё более раннего разделения восточноевропейских степняков на древние индо-арийскую и праиранскую ветви (сер. — кон. III тыс. до н. э.) более упрощенная. Без синхронизации этих древнейших “подразделений” с теми или иными археологическими культурами. Дал себя знать стереотипный (сейчас уже устаревший) взгляд автора на маршрут праиндоарийской миграции. А именно — приаральско-среднеазиатский. Грантовский признает и транскавказское направление переселения древнейших индо-ариев ³⁷ (пра-“ведийцев”). Существование митаннийских марианни — историко-лингвистический факт ! Для автора “Ранней истории иранских племён Передней Азии” дербентский маршрут — всего лишь второстепенный из путей переселения архаичных “ведийцев”. Признание же транскавказского направления главным в движении “первичных” индо-ариев из Восточной Европы на юг (а затем и на восток !) ещё “плотнее” синхронизирует тогдашние лингвистические и археологические явления. Особенно это касается хронологического периода от сер. III и по 3-ю четв. II тыс. до н. э. включительно.

В этом плане убедительным представляется поздний этап маршрута пра-индо-ариев согласно гипотезе Т. В. Гамкрелидзе та В. В. Иванова. Где-то от района совр. Тебриза через северные территории Ирана, юг Средней Азии, нынешний Афганский Туркестан и до Хайберского перевала. Если же, естественно, абстрагироваться от более чем сомнительных пра-арийских (как и древнеиндоевропейских) левантоцентристских построений этих авторов ³⁸.

Относительно же “исходных” индо-ирано-дардо-нуристанцев, то здесь Э. А. Грантовский разделяет взгляд на них большинства современных признанных специалистов. Согласно последним — наидревнейшие (ещё не разделенные на этно-языковые ветви и группи) арья представляли собой основной массив населения раннего и среднего этапов ямной археологической культуры ³⁹.

Положим в основу нашего лингво-археологического сравнения классическую систематизацию дифференциации арийской языковой макрогруппы ⁴⁰.

1. Выделение (в течение 1-й пол. ІІІ тыс. до н. э.) из арийской этно-языковой общности пра-нуристанского диалекта.

2. Раздел (в течение 2-й пол. ІІІ тыс. до н. э.) “языка-основы” “основных” арья на праиндоарийский, палеодардский и древнеиранский диалекты. Завершение складывания пра-нуристанского языка.

3. Дифференциация пра-иранского диалекта (где-то от 20-го и по 16-е столетие до рождения основателя христианства) на восточное и западное наречия.

4. Одновременное усиление лингвистического разветвления древних иранцев с праиндоарийцами. “Яшт-авестийский” язык у первых. Ведийский санскрит у вторых.

5. Постепенная трансформация диалектных особенностей восточных и западных иранцев в языковые (сер. — 3-я четв. ІІ тыс. до н. э.).

6. Начало лингвистической дифференциации (в ту же эпоху) ведийского санскрита. В рамках южносреднеазитско-афгано-североиндостанского региона его тогдашнего распространения.

7. Разветвление (в последние века ІІ тыс. до н. э.) на 2 (будущие “северную” и “южную”) диалектные группы западных иранцев. Аналогичний языковой процесс (в то же время) и у восточных иранцев.

Абстрагируемся от второстепенных ассимиляционных процессов. Проигнорируем, также, и те значительные этнические взаимодействия, где арии “растворились” среди своих “контрагентов”, образовав с ними “иноязычные” племенные объединения (касситы ⁴¹, гиксосы, каскейцы, митаннийцы, праславяне-многоваликовцы и др.).

Условно отобразим последовательность событий по регионам.

Продемонстрированная данными анналами обратная хронологическая последовательность позволяет иметь представление [блок-схема 1] ⁹⁵ о приблилизительном историческом и лингвистическом пути древних ариев с момента их выделения из индоевропейской общности и до известной Геродоту эпохи. Последняя же прослеживается с конца 8 в. до н. э. — временного рубежа, о котором у “отца истории” уже наличествовала более-менее достоверная информация — как о киммерийцах Юга Восточной Европы, так и о других индо-иранских народах планеты.

А. В.

ПРАСЛАВЯНЕ И БАЛТОСЛАВЯНЕ

Четыре пращура Руси