Этнология: Русские на Украине! (Коренные? Или же не очень?)

В Верховную Раду внесён законопроект «О коренных народах» Украины. В СМИ же немедленно развернулась дискуссия о том, является ли великорусский субэтнос – одним из автохтонов нашей страны?

Несомненно! Ибо сформировался он (примерно к сер. 12 столетия) в Ср.Поднепровье и долине Десны.

Параллельно в Полоцко-Минском и Галицко-Перемышльском княжествах формируются свои субэтносы.

Базовым языком для всех 3 центров новых восточно-славянских этно- и лингво-генезисов явился ранний киево-русский (язык «Правды Ярослава Мудрого» - нач. 11 в.). В течение же последующих полутора столетий наметилась его лингвистическая диссимиляция. В Киеве обозначились свои семантико-грамматические особенности. В Полоцке – свои! И в Галиче – свои!

С течением времени эти лингвистические различия между поздним киево-русским, старо-галицким и старо-белорусским микро-диалектами – усиливались. В тоже время эти трое ассимилируют старые («перво-шахматовские»!) восточно-славянские диалекты.

«Галичский» ранне-киевский вариант ассимилировал прикарпатских и карпатских носителей бело-хорватского ранне-восточнославянского говора. Подкарпатских же не успел! Оные сохранились (благодаря своему в Венгрии приграничному с «Русью Ярославичей» расположению!) и поныне: мараморошский, боржавский, южно-верховинский и ужанский современные диалекты.

«Полоцкое» же ранне-киевское наречие – «поглотило» западную часть кривичей и большинство дреговичей.

Собственно киево-русский эволюционировал в язык «Слова о полку Игореве» (1185-87 гг.) и в не-церковнославянское большинство абзацев «Киевской Летописи» (2-я пол. 12 столетия). Ассимилируя сначала (до сер. 12 в.) полян и северян. А затем и древлян, и южных дреговичей, и волынян, и радимичей, и большинство кривичей, и словен ильменских (Новгородская археографическая экспедиция это блестяще показала!), и вятичей. Впрочем «полу-обрусевшие» волыняне с сер. 13 столетия вступили в койнизационный («суржикационный») контакт с носителями раннекиевско-галичского диалекта.

Великорусский характер языка «Слова о полку Игореве» подчёркивают даже яростные «украинизаторы»!

Коваль В.С., референт-идеолог КУН (Конгресса украинских националистов): «Слово про Ігорів похід» було написано у Києві наприкінці 12 ст. людиною з російським менталітетом і на тодішній російській мові» (2002 год, телеканал «1+1»). Здесь, помимо лингвистики, важно и то обстоятельство, что сей идеолог подчёркивает «российскость» не только языка, но и «москальство» психологического архетипа автора-киевлянина!

Вакарчук И.А., ющенковский министр образования и науки Украины (2007 – 2010 гг.): «Зняти текст оригіналу «Слова про Ігорів похід» зі шкільних програм і залишити тільки переклад М.Т. Рильского. Бо дітлахи постійно скаржаться вчителям на те, що цей давній твір написано по-російські».

Киево-великорусский субэтнос (вместе со своим языком) из Киева, Ср.Поднепровья и долины Десны расширился усилиями как Рюриковичей, их дружинников и глашатаев, так и ремесленников, священников, беженцев, прочих переселенцев – на Север-Восток и Север. Тем паче, что тогда были нередки «кадровые ротации» князей, церковных иерархов, бояр, дружинников, глашатаев между Киевом и «дальними уделами»!

В Полоцко-Минском же («Земле Всеславичей») и Галицком (а с сер. 13 века – Галицко-Волынском!) княжествах такого рода «ротации» были минимальны. Что и способствовало продолжению диссимиляции (как языковой, так и этнической) этих «земель».

Единое самосознание русских к 1187 году уже чётко выражается в «Слове о полку Игореве». Фигурирует в означенном публицистическом шедевре (вернее в его ярославльской копии!) и общерусское самоназвание (авто-этноним) – «русичи» («русици»).

Известный (ярославльский!) текст «Слова…» прежде чем попасть в руки А.И. Мусину-Пушкину был, как известно, дважды переписан. Сначала в Пскове (где-то незадолго до 1300 г.), а затем и в Ярославле (в 1‑й пол. 16 в.). Мусин-пушкинское «русичи» («русици») явилось, вероятно, метатезой ярославльского переписчика с псковского экземпляра, где писалось «русции». Последнее же, в свою очередь, интерлитеризация. Псковский переписчик в 1290‑х гг. трансформировал наш этноним (при переписывании с вероятного киевского «списка») на «цокающий» манер. В «русции» из «рускии» («руськии», «руськие», «русские»)!

Получается такая последовательность. «Рускии» было написано автором-киевлянином «Слова о полку Игореве», «русции» – псковским переписчиком, а «русици» – ярославльским метатезником означенного шедевра. А.И. Мусин-Пушкин, Екатерина II и первые редакторы «Слова...» – «русици» переписали в «русичи».

Так что автор-киевлянин сего политико-поэтического памфлета кон. 12 века именовал свою народность – «русские»!

Это самоназвание распространилось как на территорию доминирования киево-великорусского диалекта, так и на полоцко-минскую лингвистичекую зону. Ну и на галицко-волынскую группу зон.

Параллельно же на указанных территориях формируются свои специфические субэтнические менталитеты (психотипы). Один – на пространстве от Збруча и до Нижнего Новгорода. Другой же (в «Земле Всеславичей») – от Припяти и до Себежско-Невельского «рубежа». В Галицко-Волынской «земле» развивается целая группа как микро-региональных диалектов, так и таковых же психологических архетипов.

В киево-великорусском пространстве общий менталитет цементируется былинным эпосом «Киевского цикла». Последний, кстати, имел место распространения, по видимому, и на Галичине (посредством, вероятно, ранее «полу-руссифицированной» Волыни). Среди былинных персонажей фигурируют и галичане, согласно «былинного» происхождения: Дунай Иванович и Дюк Степанович.

В Новгороде местный старо-новгородский (ильмено-словенский) диалект старших берестяных грамот был постепенно (в теч. 12 – нач. 14 вв.) ассимилирован пришедшим из Киева русским языком. В Старой Руссе этот процесс прошёл даже быстрее.

На Суздальщине же своеобразным «передаточным звеном» русского языка из Киева в Залесье оказался Владимир-на-Клязьме – «выселок» киевлян (с перенесёнными из Матери Городов Русских гидронимами – Лыбедью, Почайной, Рпенём). «Передаточным звеном» как языка, так и менталитета (психотипа). Тем паче, что Тверь была основана, вполне вероятно, переселенцами-тиверцами. Углич – приехавшими уличами (угличами). Галич-Мерский – выходцами из Прикапатья.

Москва же по сравнению с др. городами Залесья довольно-таки поздно перешла на киево-владимирский язык. Ещё в нач. 14 столетия москвичи переписывались на своём особом (по видимому – вятичском) диалекте. Прочитаны 3 таковые московские берестяные грамоты той поры. Однако уже «Задонщина» (кон. 14 в.) была написана по киево-великорусски.

До сер. 13 в. киевский, полоцкий («всеславичский») и галичский «официозы» (тогда между собой ещё микро-диалекты!) ассимилировали основной массив всех своих сравнительно-языковедческих (компаративистских) ранне-восточнославянских «двоюродных братьев». По крайней мере – в столицах удельных княжеств! В течение же 13 – нач. 16 вв. древнерусский язык (к тому времени уже и сам начавший «слегка разветвляться») ассимилировал и всю восточнославянскую деревню. Кроме подкарпато-русинской. Обитатели оной продолжали разговаривать на говорах, потомках юго-западной ветви бело-хорватского ранне-восточнославянского диалекта. Ибо оказались в «изоляте»! В составе приграничья Венгерского королевства.

«Слово о полку Игореве» зафиксировало ту ситуацию, когда практически всё восточнославянское население уже осознало себя единым народом, с единым самоназванием. «Львиная доля» этого народа уже во 2‑й четверти 13‑го столетия разговаривала на позднем киево-русском (киево-владимирском) языке. Другая же часть тогдашней древнерусской народности хотя ещё и сохраняла свои ранне-восточнославянские диалекты, но считала себя не кривичами, не дреговичами, не волынянами, не полянами, не древлянами, а «русскими».

Большинство из них переходила на новокиевско-владимирский вариант, другие – на старокиевско-полоцкий микро-диалект языка «Правды Ярослава Мудрого». В Галицко-Волынской же «земле» тогда обозначилась группа микро-потомков этого же языка, диссимилировавшаяся в течение последующих столетий в несколько наречий (волыняцкое, западно-полесское, галицкое, буковинское, гуцульское, бойковское, лемковское).

Параллельно этим 9 лингво-генезисам развивалось и 9 соответствующих менталитетов. По крайней мере до 16 века.

Тем временем в кон. 13 – 14 вв. «Земля Всеславичей» находит своё непосредственное продолжение в «Великом княжестве Литовском, Русском и Жмойском» (ВКЛ). В столице этой «Земли (уже!) Гедиминовичей», в Вильне, – абсолютно доминирует пост-раннекиевский полоцкий старо-белорусский диалект.

Экспансия ВКЛ на остальные (особенно южные) русские княжества обусловило распространение (из Полоцка, Минска, Новогрудка, Вильны) старобелорусского (западно-русского) диалекта-языка на «приобретённые» Гедиминовичами – «земли». В т.ч. как на Черниговско-Северскую «землю», так и на Киевское княжество.

На территории будущей Украины старобелорусский язык не сумел полностью утвердиться. Однако ему удалось вступить в существенные койнизационные («суржикационные») контакты с местным русским языком.

Сначала (во 2‑й пол. 14 века) наплыв «литвино»-белорусских переселенцев охватил крайний запад (любечско-остёрскую зону!) Северщины. Где тогда же начал формироваться восточно-полесский диалект.

Другой койнизационный процесс развернулся позднее, – в южных и юго-восточных волостях Киевского княжества. При первых литовских князьях в Древнерусской Колыбели ещё сохранялось на всей территории Среднего Поднепровья преобладание русского языка и русского менталитета. С преобразованием же Киевского княжества в воеводство (1471 год), в последнем усилились «виленские влияния». Ну и окончательный распад Золотой Орды усилил тенденцию тогдашних русских княжеств (в т.ч. и ВКЛ) к «реконкисте» в лесостепь, а затем и в степь. Образуются своеобразные, продвигающиеся вглубь пост-ордынской территории, – «фронтиры» 15 – 16 столетий. На оные же расселяются не только жители приграничных русских «весей»!

В ВКЛ поток таковых военных поселенцев прибывал как из Полесья, так и из белорусской глубинки. На Полтавщине, Южной Киевщине (Черкащине), Восточной Подолии складывается смешанное белорусскоязычно-русскоязычное население. Формируется полтавско-черкасское (собственно-украинское) койне.

Параллельно видоизменяется (по сравнению с русским и белорусским) и менталитет «фронтирного» населения. С добавлением туда ещё и волошского, и «чёрно-клобуцкого», и позднего ордыно-половецкого психотипических черт. Складывается собственно-украиинский (полтавско-черкасский) этнографический архетип.

Последующие столетия ещё более усложнили и лингвистические (как диссимиляционные, так и койнизационные), и ментальные трансформации Украины. Однако русский язык и русский этнографический облик оставались значительными факторами и в последующей жизни Украины.

Например! В чигиринской Канцелярии Войска Запорожского (в 1648 – 1654 гг.) треть документов была написана по русски. 60% - на старо-белорусском (письменном, но не разговорном как в Войске, так и во всей Украине) языке, 5% - по польски, менее 1% - по галицко-надднестрянски (часть писем из Львова).

Собственно-украинский (полтавско-черкасский) язык тогда был ещё бесписьменным. Однако отображался иногда в тогдашних песнях, записанных в старобелорусских, польских, русских и (даже!) чешских текстах.

В самом Киеве русский язык сохранялся всё последнее полу-тысячелетие. Даже в сер. 17 в.! Когда «спудеи» Киево-Братского Коллегиума приветствовали З.-Б. Хмельницкого (в декабре 1648 г.) на языке идентичном тексту «Жития протопопа Аввакума, сотворённого им самим». Произведения, написанного в Великороссии примерно в то же время. И явно не церковнославянского (кроме краткого «Предисловия») по тексту. «Магдебургизация» же повседневной жизни Матери Городов Русских в 16 – 18 вв. отобразилась на некоторых привычках и манерах коренных киевлян. Однако они сохраняли киево-великорусский язык и основные черты русского психологического архетипа.

Так что как русский язык, так и великорусский менталитет коренные в Украине. Особенно же – в Киеве!

Абакумов Александр Васильевич

22 мая 2021

Этнология